Место отсчета - Страница 54

Забыв обо всем, Ростик бросился к Черноброву. Тот тяжело дышал, на его лице застыла испарина, но он был жив и даже не особенно поцарапался об асфальт, когда уползал под деревья.

— Ты чего?! — тем не менее заорал на него Ростик. — Жить надоело?

— Нет, командир. — Он выглядел счастливым, хотя и перепуганным насмерть. — Мне сказали, у лодок, как ты их называешь, сзади какое-то топливо сложено. И оно горит... за милую душу.

Ростик оглянутся. Стрельбы стало еще больше, но теперь в ней преобладал огонь людей, трескотня их оружия. И больше ни одна из лодок не решалась палить, зависнув над улицей. Теперь они все били, пролетая над домами. И все равно Ростик отчетливо видел, эти разрозненные атаки получают жесткий отпор, кажется, скоро пурпурные не выдержат, решил он.

— Кто тебе сказал? — повернулся он к Черноброву.

— Вот тот старик, — водила кивнул на совершенно лысенького, но не очень старого мужичка, который стоял и как зачарованный смотрел на чей-то горящий дом.

Ростик подбежал к лысому:

— Отец, откуда ты знаешь про топливо?

— А, командир... Сынок, — он стал весьма деловым, даже голос его звучал неторопливо, словно они сидели на лавочке за шахматной партией и вокруг не кипел бой, исход которого был еще не предрешен, — я удрал вчера от них. А до этого они погнали нас на стадион, у них там временная база этих... самолетов.

— На стадионе? Ты не путаешь?

— Они и сейчас оттуда прилетели. — Лысый кивнул на одну из лодок, заходящую для атаки в дальнем конце улицы. Но на этот раз атака не удалась, и, даже не успев накренить нос, машина пурпурных вынуждена была отвалить вбок, за ближайший трехэтажный дом. — Вот эти — точно оттуда.

— Откуда знаешь?

— Нам сказали для боя против стрелков на брюхе наклепывать накладки из листового металла, а эти все — с накладками. Листы вчера специально с завода на стадион свозили.

Ростик не знал, важно это или не очень. На всякий случай все-таки переспросил:

— А те, что базируются на аэродроме, значит, без накладок?

— Туда и листы везти далеко, и к тому же их решили оставить для дальних маршрутов, ну, чтобы еще куда-то лететь, понимаешь? — Лысенький специалист по летающим лодкам огляделся и вдруг широко улыбнулся. Оказалось, у него не хватало доброй половины зубов. — Только если так пойдет, им не дальше лететь, а удирать придется.

— А почему ты посоветовал Черноброву стрелять не по пилотам?

— Кому посоветовал? А, этому. — Лысый оглянулся. — Ну, нас к бомбочкам и патронам-то не подпустили, неизвестно, куда их складывают. А топливо — пожалуйста, мы загрузили, вот я и знаю, как его подпалить.

— Так у них и бомбы есть?

— Бомбочек мало, топливо вернее будет. Кто-то вечером в огонь бросил таблетки две, так костер горел как скаженный.

— Оно в таблетках? — удивился Ростик.

— А в чем же? — Лысый посмотрел на Ростика так удивленно, словно не знать такую вещь о лодках пурпурных было непростительной глупостью для командира. — Такие черные кубики, похожие на воск, только ломаются трудно.

Бой затихал. Они не просто отбились, они нанесли противнику существенные потери. Если учесть, что у пурпурных тут не было ни ремонтной базы, ни умелых спецов, этот урон становился, скорее всего, невосполнимым.

Скорее уже по привычке, почему-то оказавшейся такой важной тут, в Полдневье, Ростик спросил:

— Как они себя называют, не знаешь?

— Почему не знаю? — рассудительно переспросил лысый. — Знаю. Называют они себя губисками. Как кто-то из наших выяснил, это на их языке означает пираты.

— Пираты?

— Пираты Полдневья. На их языке, — пояснил он со значением.

— Губиски? — Ростик покатал слово на языке. — Губиски. Ну что же, лучше и не придумаешь.

Кто-то стал выходить на середину улицы, чтобы получше прицелиться в кружившие в отдалении, на приличной высоте лодки. Те еще грозили атакой на бреющем, но как-то не очень убедительно. Ростик прокричал:

— Прекратить огонь! Батальон, стройся! — И уже потише добавил: — Раненых подберут жители окрестных домов.

Он посмотрел в ту сторону, где осталась больница, где была мама и Любаня. Но до них было очень далеко, следовало, как минимум, обойти стадион. Вот им-то Ростик и решил заняться. Но не из-за мамы и Любы, а потому что не хотел оставлять противника в тылу.

— Приказываю — идем штурмовать стадион. Там на поле пурпурные устроили временную базу самолетов, их нужно... придавить.

Настроение людей поднималось. И хотя усталость, голод, недавно пережитая горячка боя делали свое дело, но многие уже улыбались, поблескивая зубами и глазами на закопченных лицах.

Батальон построился довольно толково, гораздо толковее, чем прежде.

— На стадион, шагом...

— На стадион идти придется через центр, — отозвался из строя Чернобров. — А там, я слыхал, в Белом доме гауляйтер засел. Борщагов то есть, райкомский секретарь.

Разговор с командиром из строя был нарушением устава, но Чернобров у всех на глазах подпалил лодку и — что еще важнее — заставил ее отвернуть, а сам остался жив.

— Их тоже неплохо бы придавить, — мрачно отозвался кто-то сзади.

— А куда они денутся? — звонко спросил кто-то третий, и Ростик со всеми заодно ухмыльнулся.

Кажется, он становился комбатом победителей. Это было очень приятно, можно было и посмеяться. Хотя бы до следующего боя.

27

Движение к центру города прошло спокойнее, чем Ростик думал. Никто к ним больше не приставал, только те, кто был готов драться, и, как правило, со своим оружием. Как правило, с арбалетами.

Ростик шел рядом со строем, по тротуарчику, и именно потому, что оказался чуть выше остальных, хорошо видел плечи солдат, оружие на них, пилотки и каски, неправильные ряды стволов и арбалетных луков.